От проблемы летнего зловония в Томске потянуло старьем

Весной в Томске пахнет черемухой. Летом говном, а осенью обещаниями политиков. Мы ничего не знаем про запахи. Хотя, считается, что человек может дифференцировать до триллиона запахов. При этом, каждый их них складывается из множества компонентов.

Есть сто так называемых чистых запахов. Их стимулирует один и тот же рецептор. Оценка этих запахов у нас с вами будет абсолютно одинакова. Все остальные запахи мы воспринимаем по-разному, и это связано с нашим личным эмоциональным мозгом. Он есть у всех, не пугайтесь. Мы все носители интеллекта, правда, некоторые из нас переносят его бессимптомно.

В июне и июле в Томске опять чем-то завоняло в самых разных частях города. Судя по жалобам горожан, которые получили надзорные и контрольные органы с первого июня по 20 июля, вонял Томск не сплошняком, а локально в разных районах в разное время. Например, 17 июня завонял соседний Северск, а через два дня на запах на запах какого-то говна пожаловались жильцы улицы К. Маркса в Томске. 24 июня на вонь жаловались обитатели Степановки и Каштака, а первого июля – переулка Речного. В середине июля завоняло в Зоркальцево, Березкино, Поросино, Покровском и Дзержинском.

Адекватность реакции властей на эти жалобы давно переоценена. Все последние годы мы слышим от них одно и тоже: предельно допустимая концентрация вредных веществ в атмосфере не превышена, покидая зону комфорта, не забудьте смыть за собой и выключить свет. Короче, на вопрос, сколько стоит эта рыба, нам отвечают, что мы должны застегнуть ширинку.

Региональная власть откровенно имитирует озабоченность этой проблемой. Ну просто, потому, что все эти годы пыталась ее не решать, а администрировать. Пару лет назад вице-губернатор Кнорр, курирующий в Томской области лес, АПК и говно, придумал, что властям нужен специальный автомобиль, оборудованный чем-то там таким, что стрелочка прибора просто покажет на источник вони. Нашли даже спонсора покупки – владельцев переименованной в «Сибагро» Сибирской аграрной группы. Год или полтора подчиненные Кнорра пытались составить спецификацию на оборудование для такого автомобиля пока, вдруг, не выяснили, что его не существует в природе.

Умная женщина скажет вам, что от мужчины должно пахнуть будущим, а не намерениями. Это была глупая затея. Чтобы определить источник зловония, Кнорру нужен только компас и справка метеорологический службы о направлении и силе ветра. Про этот элементарный механический способ, который работает даже без специальных знаний о том, как распространяется запах и из чего он состоит, я рассказывал еще полтора года назад.

На интерактивной карте запахов, которую в облкомприроды сделали еще около двух лет назад, сегодня нанесены десятки объектов коммунальной инфраструктуры и предприятий, потенциально способных бесить наше обоняние летом. Карта в открытом доступе. С помощью нее и метеосводки по конкретной дате можно легко определить, кто тут беззастенчиво так по ветру припустил в конкретное место.

Возьмем адреса из жалоб на вонь, которые в июне-июле получили в облкомприроды. 17 июля, Северск. С часу ночи до часу дня дул северо-восточный ветер. На северо-востоке от Северска – очистные сооружения Томска. После полудня ветер в Северске сменился на восточно-северо-восточный. Согласно карте запахов, на этом направлении находится только «Томскнефтехим» СИБУРа.

19 июня, ул. К. Маркса, 36. В первой половине дня ветер быль западный, во второй – юго-западный. В этом направлении на карте находим очистные сооружения, правда, кому они принадлежат, никто в этом городе не знает. Первого июля, пер. Речной, 3. Воняло вечером и ночью. Ветер первого июля дул северный и северо-восточный. По линии ветра – большой убойный цех на Профсоюзной, до которого чуть менее километра. 19 и 20 июля навозом и тухлятиной несло сразу в нескольких селах Томского района – Зоркальцево, Березкино и Поросино. Это были жаркие дни до +27 градусов, ветер несколько раз менял направление, но именно сюда, в Рыбалово, на свои поля «Межениновская птицефабрика» возит отходы производства.

Не буду перечислять все адреса, каждый из вас с помощью карты и метеосводки может сделать это лично. Канализационно-насосные станции, места слива ассенизаторских машин, агропредприятия, промышленность, свинофермы местных исправительных колоний, ливневки и открытые объекты коммунальной инфраструктуры – это все вокруг воняет в жару.  И ветер – здесь самый важный фактор. Но зловоние нельзя перетащить на несколько километров как стул или лопату. Оно меняется. Запах навоза и канализации – это запах аммиака и сероводорода. Аммиак в два раза легче воздуха, поэтому стремится вверх. А сероводород значительно тяжелее, поэтому, наоборот, падает на землю. Специфический аромат созревающего сыра – это, между прочим, тоже запах аммиака. Точно также, кстати, пахнет и пот, который мы выделяем, например, во время нормального секса. Но что из этого долетит до нашего носа через пять или десять километров?

В региональной администрации нам не смогут ответить на этот вопрос. Как и на вопрос, зачем они нам в ответ постоянно тыкают своими нормами предельно допустимых концентраций (ПДК)? Все эти бесконечные замеры показывают, что ПДК химических веществ в воздухе не превышают норму, но город все равно ощущает присутствие неприятного запаха. Мы уже верим вам, что они не превышают, перестаньте нам о них напоминать. Для рабочих зон разработаны 2,5 тысячи предельных концентраций вредных веществ. Для городов 700 веществ имеют ПДК. Но, даже, когда прибор не показывает превышение ПДК, человек может его ощущать и это его естественно бесит. Все, что вредно, – пахнет. Не все, что пахнет, – вредно.

Система гигиенического нормирования запредельно старая. Сегодня всех нас волнует не только безопасность жизни, но и ее комфорт. Но комфорта в рамках действующих норм нет. Профильные подразделения администрации региона и федеральные ведомства в Томске сегодня не имеют возможности определить ни источник запаха, ни его состав. Это объясняется не только распиздяйством, но и тем, что запах формируется не отдельным веществом, а сложной смесью веществ неизвестного состава, часто присутствующих в смеси в крайне незначительных объемах. Чтобы было понятно, о чем речь, расскажу про какашки. Бактерии в фекалиях человека выделяют вещество под названием индол. Это вещество также широко используется в парфюмерии, в частности, в производстве духов. Индол воняет, но в малых концентрациях, это чистый запах жасмина. Кто любит зеленый чай с жасмином, файф-о- клок.

В парфюмерии есть марки и целые линии продукции, которые подражают индустриальным запахам – асфальта и гудрона. И они очень популярны. Зато, по данным Роспотребнадзора, чемпионами по жалобам на запах в стране остаются кондитерские и хлебопекарные предприятия. Но кого-то здесь бесит запах свежевыпеченного хлеба? Все зависит от контекста. Концентрация одного и того же вещества оказывает различное влияние на наше представление об этом запахе.

В России до сих пор на законодательном уровне отсутствуют понятия «региональный норматив запаха», а также единица запаха. А это важно, чтобы разобраться. Можно ли измерить запах? Можно. Есть прибор под названием ольфактометр. Стоит в районе 250 тысяч рублей. Его используют для измерения интенсивности запаха. Технически ольфактометрия – это метод введения пахучих газов в нос человека в контролируемых концентрациях и измерение влияние этого запаха на обоняние. Невозможно измерить влияние запаха на физические датчики. Только человеческий нос считается мощнейшим датчиком для оценки запахов. Большинство химических детекторов не так чувствительны, как наш нос. Восприятие запаха субъективно. Если он вам надоел, это не значит, что он плохой.

Telegram-канал «Наблюдатель в Томске» https://t.me/Nabludatelvtomske

Живой канал между людьми и зажимами для денег