Через неделю после задержания в Севастополе Николайчука, меня, блядь, потянуло на лирику. Ничего другого в голову не приходит. А ведь люди задают вопросы, да? Осень все равно уже замерзла, поэтому читайте как Past Tenses – в прошедшем времени.
Николайчук всегда управлял городом руками. В прямом смысле слова. С одной стороны, в 2009 году, когда бывший градоначальник стал легитимным, и городу, действительно, не хватало денег на выполнение текущих ежедневных обязательств, руки были нужны, чтобы считать самому. С другой – ему самому так было проще, понятнее. И он пристрастился к рукам.
Все эти вещи, которые всплывают сейчас в эпизодах уголовного расследования, — они оттого, что Николайчуку и ребятам, которые работали с ним, нравилось мастерить руками. Они это называли ручным управлением. Следователи – как-то, блядь, по-другому.
Вы хорошо подумали? Очень. И вы торопитесь? Да.
Про ручное управление – конечно примитивно. Потому что он не пытался управлять. Он пытался мастерить. В его случае это было как игра в «очко»: ему нравились решения на месте, а не те, которые вырабатываются сами по себе в силу известных законов управления. Возможно, конечно, что он, сука, тоже тосковал вечерами по административной школе Файоля, хотел предвидеть и распоряжаться, но люди, которые сделали его мэром, просили работать руками. И он, блядь, наяривал.
Его по старой павлодарской привычке привлекал не только производственный процесс, почти ежедневные планерки на Балтийской, Пушкина, и симуляции, что с ним, правда, советуются. Его привлекали маневры с деньгами. Именно поэтому ему так нравилось придумывать схемы финансирования подрядчиков, чтобы контракты проходили без конкурсов. Через бюджетные субсидии, Спецавтохозяйство, «Томскгорсвет», по судам, ну и так далее.
Это все ручная сборка. В какой-то момент этот сектор внеконкурсных контрактов в администрации Николайчука превысил конкурентный. А это сотни миллионов рублей бюджета областного центра ежегодно.
Он стал привязывать город к своим деньгам, пиздец, как нагло. Даже к тем, которые липли. А мне вот нравится, когда к моим ботинкам липнут осенние листья. Я тут поздним субботним вечером с любимой женщиной шуршал осенними листьями по дороге из нового кабака на Гоголя, который открыл один из приближенных нынешнего мэра Кляйна, и мне казалось, что город в тот момент принадлежит мне. Ну, просто потому что я в нем шуршу листьями этим вечером.
Шорох листьев и шелест денег в городе, который сливает ФСБ второго подряд мэра, — это, сука, значок ГТО. Хочется спросить: вас стучать при входе, не учили? Не надо привязывать город к деньгам. Город должен быть привязан к жизни.
Когда в 2009 году Николайчук ежедневно по утрам делил деньги, которые накануне «упали» на счета городского департамента финансов, это быстро вошло в привычку. Но тогда ему смотрели в рот голодные профильные замы, а в 2013 – владельцы муниципальных контрактов, полученных по конкурсам и без. Собственно, именно за эту привычку его и взяли.
Есть дурные привычки, такие как ковыряться в носу. Есть вредные. Ну, например, мешать крепкий алкоголь чаще, чем раз в неделю. И с тем и с другим можно жить. Ну, иногда, блядь, получать в морду. А вот с привычкой ежедневно прятать в свой кошелек полумиллионный город можно жить еще лучше. И она не считает ни дурной, ни вредной. Она считается чем-то вроде виртуозной игры на фортепиано. Пальчиками, пальчиками надо.
Николайчук лично занимался всеми крупными городскими контрактами, начиная от лизинговой сделки по покупке троллейбусов, заканчивая арендой городского водоканала. Всех подрядчиков на крупные строительные объекты областного центра заводили только через него. И он, как папа Карло, упорно выстругивал из полена муниципальных контрактов стружку, которая падала не на пол, как у Толстого, а в карман. Он с подрядчиками работал лично. Вот первый и пока единственный эпизод уголовного дела, связанный с компанией «Томскдорстрой», — это история про Буратино. Эту «дочку» крупной кемеровской компании «заводили» в Томск именно через Николайчука. А тот давил на тогда еще административно живого Владимира Оккеля, чтобы он не сопротивлялся ребятам из Кузбасса. Через год после того, как прогнали Оккеля, «Кузбасдорстрой» стал крупнейшим подрядчиком мэрии Томска по ремонту городских дорог.
Вот шуршать с ними осенними листьями в одном городе я никогда не смогу. Мы с ними настолько разные, что нам не тесно в одном городе, мне на них похуй. Есть ощущение, что мы живем в разных городах. И то, что их одного за другим сажают, с точки зрения нашей с вами повседневной жизни ничего нового не объясняет. Потому что это просто жадность и глупость.
Если мэр города в какой-то момент просто перестанет ходить на работу, никто из нас этого не заметит. Более того, через какое-то время город может стать даже лучше. А, знаете, сука, почему? Потому что город позволяет нам оставаться людьми, если мы его любим. Чем меньше людей, которым на это поебать, тем больше в городе жизни.
Руками задержанный экс-мэр начал работать сразу после задержания, подписав бумагу о согласии на сотрудничество со следствием. Теперь его работа – писать, писать, писать. И все идет к тому, что навыки ручного труда и вообще привычка работать руками, в ближайшие несколько лет очень ему пригодятся.
Сочувствия не надо, как говорил Давид Маркович, нужен человек, который сидит прямо на табурете.