ПОЧЕМУ МЫ ЕГО РАЗОЧАРОВАЛИ?

Мэр Кляйн устал. Мы ему сразу не понравились. Он три года тратил личные деньги на фейерверки и фонтаны, чтобы понравиться городу, а мы не оценили. «Я три дня гналась за вами, чтобы сказать, как вы мне безразличны».

Частная компания Кляйна оплатила выборную должность в местном самоуправлении, содержала на этой должности человека и финансировала его расходы, чтобы его ухаживания за городом выглядели красиво. А мы остервенело не оценили. Петицию за отставку Кляйна в середине января подписали около 20 тысяч человек. Это почти половина тех, кто голосовал за Кляйна в 2013 году.

Взвешивать его репутационные издержки поздно. Для семейной компании Кляйна эти издержки – теперь прямой финансовый и репутационный ущерб бизнеса. И меня очень интересует, что они будут делать с этими убытками, потому что только от этого зависит, что они будут делать с городом в оставшееся до выборов время.

Но спрашивать об этом самого Кляйна бесполезно. Мы запомнили, что он ответил горожанам в ответ на претензии в плохой уборке города. Мэр Кляйн не знает, что делать с городом. Его безучастность в деталях муниципальной экономики так долго была безнаказанной, что эту безучастность начали культивировать и поощрять подчиненные. Его кормят решениями, которые давно в городе принимаются без него. И Кляйну эта роль номинального владельца города нравится значительно больше, чем роль человека, у которого перед этим городом могут быть какие-то обязательства.

И он решил досидеть таким номинальным владельцем до конца выборного срока, если его не будут сильно доставать. А, если будут, он вернет вам ваш город обратно и вернется на пивзавод к жене, неблагодарные. В последнее время мэр часто устраивает такие истерики, поэтому лишний раз обсуждать с ним экономику города никто особо не хочет.

И объяснить ему, что работа избранного людьми градоначальника имеет к номиналу дисконт, тоже поэтому некому. Его некому поставить на место, понимаете? Они летели тут вместе с губернатором бизнес-классом, но уселись в разных углах салона. Потому что мэру с губернатором в воздухе разговаривать не о чем. И на земле, похоже, тоже. У нас все охуенно. Скучные люди, даже выяснить отношения нормально не могут. Я уж не говорю о том, чтобы приставать к стюардессам.

Так что не спрашивайте Кляйна про город. Он давно отгородился от него своим номиналом, поэтому местные коммерсанты ныряют в мэрию через дырку на втором этаже здания, где находится приемная Цымбалюка, который после ухода Паршуто исполняет обязанности первого зама. Цымбалюк административно рос как безотказный порученец, и когда вокруг Кляйна не осталось никого, кто умел бы считать деньги в уме, выяснилось, что Цымбалюк тоже деловой. Теперь в его приемной сидят коммерсанты, и любой бизнес, которому что-то надо от сделок с муниципальными активами, стоит в очереди на втором этаже.

Для коммерсантов Цымбалюк – это и есть мэр города. Единственный и неповторимый. Между собой они называют его «морячком».

Кляйн – третий градоначальник, под началом которого Цымбалюк работает в мэрии, но именно при Кляйне под морячком оказалась почти вся сухопутная структура администрации города. Связи в этой структуре были сшиты задолго до Кляйна, и там до сих пор трутся одни и те же персонажи от районных администраций до собственно аппарата мэрии.

И Цымбалюк тоже шил тогда эти связи, как мог. И сшил их неожиданно даже для самого себя. Неожиданно настолько, что женился на женщине, имевшей самое непосредственное отношение к компании, которой тогда руководил будущий градоначальник. История горячая, поэтому все рассказывать не буду. Но, когда в 2013 году Кляйн двинул в мэрию, больше всех на Ленина, 73 переживали не кассиры с чужими деньгами, а морячок. Он очень старался у Кляйна на выборах, но на всякий случай придумал историю, что из мэрии его зовут работать на нормальную должность в «Газпром трансгаз Томск».

Никто его туда, на самом деле, конечно, не звал. Надо понимать, где Цымбалюк, а где местный «Трансгаз». Работать в этой конторе жадно мечтают все бездельники Томской области, включая, разумеется, тех, что сидят в мэрии и Белом доме. Любого из них, у кого появится возможность туда шмыгнуть, никто не сможет догнать: они даже вещи в кабинете не будут собирать, потому что с первого же аванса в «Трансгазе» беззаботно купят себе новые. Морячок просто ждал, что его простят, и попросят остаться. Оставили.

Свою жену Цымбалюк устроил в администрацию Советского района, которую тогда возглавлял Автомонов. Но трудоустроил странно: в администрации она числилась, но на работу не ходила. Когда ревизоры это выяснили, ее просто уволили задним числом.

Кляйн упустил время, чтобы собрать свою команду, поэтому морячок цементирует там свою. Это мэрия Цымбалюка, а не Кляйна, как бы кому не хотелось думать.

Главы городских районов приезжают на совещание к мэру на полчаса раньше, чтобы обсудить с Цымбалюком свое консолидированное терпеливое мнение, а потом мэру в ответ просто кивать и не спорить. Морячок учит подчиненных терпеть Кляйна. Это уже третий градоначальник, которого им надо перетерпеть. Вот почему Кляйн никогда не дотянется до районов – туда, где взятки торчат из городской земли под магазинами, рынками и киосками, а рынок жилищных услуг делят при участии его же бывших подчиненных. Они все сегодня вокруг Цымбалюка. И это старое окружение морячка все откровеннее тащит туда свои бизнес-интересы.

А мэра Томска это, похоже, устраивает – не хочет он никуда тянуться давно. Когда летом 2014 года КРУ Белого дома проводило в мэрии Томска первую сплошную проверку, Кляйну показали пальцем на морячка и сказали: этот человек не должен здесь больше работать никогда. Но Кляйн оставил морячка.

И морячок перестал выглядывать из-за штанины Кляйна. Переехал в новый большой коттедж в загородоном поселке, территорию вокруг которого чистит «Спецавтохозяйство», поменял Land Cruiser, и стал для местных коммерсантов главным решальщиком в муниципальных делах. В разговорах с коммерсантами начал таинственно закатывать глаза вверх, намекая, что, мол, так решили там. А мэру потом втюхивается схема, которую прикрывают коллективной ответственностью: подчиненные морячка кивают мэру, что обсуждали ее на совещаниях с экспертами, причем, блядь, дважды. А мэр подписывает.

А мэр все подписывает. Потому что эта прокладка снизу все впитывает.

И Кляйна почему-то не смущает, что следы морячка есть в посадках двух предыдущих градоначальников. В одной из них он, как известно, отметился даже лично.

Есть вещи, за которые мэр города должен отвечать не только когда его берут за кошелек или за жабры. Но нынешнего градоначальника ни за кошелек, ни за жабры не дергают. Поэтому к прокладке он относится бережно: она отделяет его от того, чтобы не стать настоящим мэром, и от людей, с которыми при этом, неизбежно придется иметь дело. И Цымбалюк вырос из порученца до главного решальщика в городе ровно по той же причине. Кляйн боится, что, уволив морячка, ему обязательно навяжут такого зама, который непременно будет его подсиживать.

А морячок не будет. Морячок на своем месте все решает. Вы, главное, мэра лишний раз не роняйте. И не визжите, а то, когда вы визжите, он теряет, сначала, равновесие, а потом терпение. И мы с вами обязательно дотянем до следующих выборов все, сука, вместе, если они за это время не пустят город по рукам.