Пеший тур Олега Федосеева на выборы томского губернатора – последнее приключение лета.

Фамилия Федосеева никогда не попадет в избирательный бюллетень, потому что идиотизм в политике может быть только поверхностным, но никак не построенным на реальных симптомах.

Мне кажется, Федосеев реально ебанулся. Он, конечно, сейчас постучит еще немного в бубен, но ровно до тех пор, пока кредиторы или санитары этот бубен у него не отнимут. Нахуй не надо никаких разговоров про выдвижение, про муниципальный фильтр и вообще про политику, потому что это не уместно в случае с человеком, который последние десять лет своей жизни провел в судах, прячась от долгов. Картотека его судебных историй сейчас выглядит как санитарная книжка.

И в этом смысле за Федосеевым, конечно, придут.

Я не знаю, кто. Он придумывал в судах такие истории со своими долгами, что я пока все это читал, перестал внятно отличать идиотизм от простого желания жить. Коммерсант, который последние полгода выглядел тут как жертва, собственно говоря, предыдущие десять лет жрал сам себя. И его собственное банкротство, которое, безусловно, закончится как юридическая процедура, тащит в себе не столько неизбежные имущественные последствия, сколько набор другой характерной симптоматики. Это называется неврологический дефицит. Так что банкротство – не только юридический диагноз Федосеева.

Два месяца назад Федосеев подал иск к Минфину РФ. Требует 700 млн. рублей. В эту сумму он уложил свой ущерб от потери активов в Томске. Движения по иску пока не понятны, и, скорее всего, в принципе, понятны не будут, зато понятно другое.  Когда ты судишься с государством, за спиной у тебя должна быть страна и люди, которые там живут, а не торговый центр, который ты прячешь от кредиторов. Исход суда от этого не зависит, но предательски, блядь, зависят мотивы.

Выйдя тут недавно из зала суда, Федосеев сказал в коридоре финансовому управляющему Марине Гройсман, которая назначена судом управлять банкротством самого Федосеева: если вы выиграете суд, я сам сожгу ФОГ-сити. Та пошла и написала заявление в полицию, а на прошлой неделе – в Мосгорсуд.

В двух словах история вот о чем. Он не поделил с коммерсантами торговый центр на улице Котовского. Изнутри торговый центр всегда был похож на курятник, снаружи – на сельский магазин. Посетители иногда заходят туда, чтобы переждать дождь, или подрубить новые джинсы, купленные по соседству, как я. Но стоит курятник дохуя: 200 млн. рублей.

В свое время Федосеев вывел курятник в какую-то свою стороннюю компанию. Кредиторам понадобилось десять лет, чтобы доказать в судах этот пиздинг. Но, по поскольку, ТЦ на Котовского был «модернизирован», и вернуть его обратно в собственность невозможно, Федосеев должен был вернуть кредиторам деньги. 200 млн. рублей напополам со своей бывшей женой, на которую в свое время он переписал половину торгового центра и развелся. Когда дело дошло до взыскания этих денег Федосеев, а следом и его бывшая жена, подали в суд заявления о собственном банкротстве.

И это банкротство Федосеевых ну просто волшебное. Пряча от кредиторов доли и активы в своих мнимых сделках, Федосеевы умудрились сделать из Налогового кодекса семейный. И последние два года возятся только с этим. Там куча мнимых сделок с родственниками, имущество переписывается на жену, потом на ее сестру, а жена делает то же самое в обратном порядке с твоими родственниками, потом развод, суды с кредиторами и, наконец, мультиплекс этой истории.

700 млн. рублей, которые теперь Федосеев требует по недоразумению с Минфина, – это примерно столько же, сколько Федосеев вместе со своей бывшей женой должен собственному сыну. 21-летний сынок в рамках банкротства Федосеева-папы потребовал со своих отца и матери по 300 млн. рублей. Родители долг признали. Ну, какая, блядь, замечательная семья. Вот она, смотрите, парень банкротит маму, у меня, блядь, катятся слезы

Сынок, как выясняется, когда-то одолжил папе с мамой маленький грузовик наличных денег. 600 млн. рублей в натуральную величину выглядят именно так. И этот грузовичок, который когда-то сынок отправил родителям, возник в тот момент, когда Федосеевы заявили о своем банкротстве. Смысл этого в том, чтобы маленький Федосеев вошел в реестр кредиторов. Это сделало бы собственное банкротство управляемым, а дальше понятно.

Но в историю с грузовиком суд,  который занимается банкротством Федосеева, не поверил. Определением арбитражного суда Москвы от 16.02.2015 года по делу N А40-114467/14 было «отказано во включении требования Федосеева А.О. в размере 300 060 000 рублей в Реестр требований кредиторов по данному делу о банкротстве, так как суд первой инстанции пришел к выводу о недействительности (ничтожности) договора займа как мнимой сделки, совершенной со злоупотреблением правом». Но поверил какой-то другой суд, и есть даже возбужденное исполнительное производство. Так что Федосеевы сейчас реально торчат своему сыну более полумиллиарда рублей

Про что эта история с грузовиком денег, понятно. Долги перед едва совершеннолетним сыном, фиктивный развод с женой, перекладывание долей между родственниками, раздельное банкротство – все это нормальный, здоровый человек не вложит в спасение бизнеса. Да и не бизнеса даже, поскольку в привычном понимании этого слова Федосеев к бизнесу давно никакого отношения не имеет.

Но история с их внутрисемейными фиктивными долгами теперь вылезает некрасивая. Поскольку наличие долгов было заявлено официально в суде и Федосеевы признали, что 600 млн. рублей ходили внутри семьи туда-сюда, Федеральная налоговая служба может потребовать объяснить происхождение этих денег. Более того, проверить уплату с них подоходного налога. И, поскольку долги, ясное дело – фиктивные, это, в принципе, называется мошенничеством.

То, что он тут всем нам рассказывает последние пару месяцев о своем желании участвовать в осенних выборах губернатора – это, блядь, закат солнца вручную. Его пеший поход закончится быстро, и уже в июле он скиснет и попросится домой. Отпустим его. Его ждут кредиторы, и ему надо думать о долгах, а не о том, как проскочить на выборах муниципальный фильтр. Да никак.

Ну, никак с таким диагнозом, понимаете, не тужьтесь.